Детки из сетки: поколение беспомощных прагматиков?

На днях встретила знакомую, которая все лето проработала вожатой в одном из детских оздоровительных центров, а на последней смене по семейным обстоятельствам вынуждена была вернуться в Дружковку. Как водится, разговорились, и Людмила поведала много интересного — о детях, с которыми она работала.

— Раньше я четыре года подряд работала с детьми-сиротами, воспитанниками интернатов — там своя специфика, — рассказала Люда. — Весной этого года я вышла замуж, и муж помог мне устроиться в тот лагерь, где работал сам. Я не догадывалась, что меня ждет…

В первой смене у нас были одаренные дети, отличники – как мне казалось, самая приятная для вожатого категория. Не в том смысле, что легкая — с детьми вообще не бывает легко. Но у меня было несколько творческих проектов, которые я мечтала воплотить в жизнь, и вдруг подарок судьбы — одаренные дети. Ребятишки-сироты часто бывают добрее и отзывчивее, чем дети из благополучных семей, но рано взрослеют, и те занятия, которые им предлагаешь, порой считают слишком «детскими». Поначалу мне было очень тяжело. Я видела, что они выходят на сцену, только чтобы не огорчать меня. Но со временем приспособилась, научилась подбирать репертуар, который им интересен. И все-таки многие идеи оставались нереализованными…

Мне достались ребята двенадцати-тринадцати лет. Уже на второй день после заезда я взвыла волком. Этих одаренных детей вообще ничего не интересовало — кроме оставленных дома компьютеров. Один мальчик – его звали Леша – по вечерам бегал за мной по пятам и просился пустить его хоть за какой-нибудь компьютер. «Я не смогу уснуть, если хоть полчасика во что-нибудь не поиграю… Ну пустите, пожалуйста!» — канючил он. И ведь, правда, этот ребенок страдал бессонницей. Естественно, ни за какой компьютер его не пустили. Но Леша нашел выход – вместо сна он под одеялом играл в игры, которые были у него на мобильном телефоне. Пришлось отбирать на ночь телефон – не будешь же до утра караулить возле его кровати. Потом он звонил родителям и просил привезти ему ноутбук или хотя бы игровую приставку. Родители отказались — видно, хотели, чтобы их чадо хоть немного отдохнуло от компьютера.

Отдыха не получилось. Почти всю смену Леша и еще несколько человек просто маялись. Их не интересовало ничего, за исключением, пожалуй, бассейна. Мячи, велосипеды, бадминтон лежали без дела. Несколько мальчишек играли в футбол, девчонки заинтересовались настольным теннисом — и все. Остальные считали дни до того момента, когда смогут усесться за свои обожаемые компьютеры. Их состояние было похоже на наркотическую ломку. Некоторым ребятам родители не разрешили взять с собой в лагерь телефоны. Так они за деньги брали их «в аренду» у своих товарищей…

Людмила заметила, что девочки тоже страдали без компьютеров, но несколько иначе, чем мальчишки. Парням не хватало любимых игр, а девочкам – Интернета. Они часто упоминали различные форумы, сеть «В контакте», были огорчены тем, что не могут проверить электронную почту. «Парадокс: девчонкам не хватало общения в сети, в то время как они могли сколько угодно общаться вживую, — удивляется Люда. — Но они очень тяжело сходились друг с другом, не было в этом отряде сплоченности». А массовые мероприятия стали для вожатых сущим бичом. На них дети занимались отбываловкой, всячески старались, как они это называют, «откосить».

— Я не буду в вашем дурацком КВНе участвовать, что я — лох? — выдал Людмиле один парнишка.

Вообще слово «лох» она часто слышала из уст своих подопечных: «ты оделся, как лох», «занятие для лохов». А еще – «конченый»: «у нас училка конченая, истеричка», «в моем классе одна девка конченая учится» и т. д. Подростки держались с недетским высокомерием, которого Люда не находила в своих прежних воспитанниках. «Они смотрели на вожатых со снисхождением, как на домашнюю прислугу. А когда я попыталась задействовать одного мальчика в концерте, он заявил, что не обязан мне помогать отрабатывать зарплату». Также Людмилу поразило, насколько хорошо дети осведомлены… в области фармакологии.

— Однажды ко мне подошла девочка и спросила, есть ли в аптечке один препарат. Я даже такого названия не слышала. Оказалось, обезболивающее. Потом мальчик попросил лекарство от боли в желудке – тоже незнакомое мне. Просто какие-то маленькие старички – лучше взрослых разбираются, какие таблетки следует принимать в том или ином случае. Они с собой привезли кучу лекарств, и чуть что — хватались за таблетки. Я боялась, как бы не приняли что-нибудь лишнее, и сбилась с ног, постоянно бегая за медсестрой.

Девочки показались Людмиле чересчур «скороспелыми». В их гардеробах оказалось слишком много вещей, которые больше подошли бы девушкам постарше.

— Я до сих пор не могу взять в толк: зачем двенадцатилетней девочке стринги? А босоножки на шпильке? Раньше перед дискотекой девчонки просили вожатых накрасить их. Сейчас они с легкостью делают это сами. Многие рассказывали о своих «парнях» – в основном, на пару лет старше. Это неудивительно – сверстники-то всецело поглощены компьютерами. Такие девочки не расставались с мобильными телефонами – постоянно звонили своим ребятам, писали sms-сообщения. Кстати, от девчонок я узнала много интересного о тарифных планах различных мобильных операторов — сама за этим не слежу, просто времени нет.

Люда признала, что порой, общаясь с детьми, чувствовала себя «круглой идиоткой». «Они постоянно употребляли какие-то термины, связанные с компьютером или Интернетом, — вспоминает Люда. — Я тоже не в лесу выросла – дома есть компьютер, умею пользоваться Интернетом, но исключительно в рабочих целях, поэтому многих слов не знаю. Их это смешило: смотрели на меня, как дурочку, перемигивались. Когда пыталась выяснить, что обозначает то или иное слово, получалось еще хуже. Они просто издевались: отвечали очень вежливо, но при этом употребив еще несколько непонятных мне слов. Похоже, и меня, и других вожатых они относили к разряду «лохов».

Люда говорит, что ко второй смене освоилась, начала находить общий язык с детьми. Получился даже КВН – вожатые просто отдали всю инициативу воспитанникам. Сами они мало что поняли, зато детвора смеялась. Был концерт – правда, некоторые номера показались Людмиле слишком откровенными. Но этих умело подкрашенных девчонок в обтягивающих джинсах уже не заставишь петь детские песенки.

— У них иные потребности, и с этим приходиться мириться. Так получилось, что мы, взрослые, вынуждены искать компромиссы, иначе сами же оказываемся в неловком положении. Это поколение на редкость прагматично. Один мальчик, Андрей, рассказывал мне, что часто просит у родителей деньги на диски с играми, а сам переписывает их у друга. В то же время им почти не присуще чувство сострадания. Помню, один из ребят, которые увлекались футболом, больно ударился, а другой мальчишка прокомментировал это следующим образом: «Сам виноват, лошара. Надо бы оно мне было — бегать за мячом, как конченому». Они легко идут на обман, и не считают это плохим поступком. Для этих детей их личные интересы – превыше всего. Я не раз вспомнила о детях-сиротах и задумалась. Нелегко им будет выживать в таком мире, где их, скорее всего, будут считать «лохами».

Люда заметила, что у современных детей совершенно иные приоритеты и идеалы, чем у ее поколения. «В моем классе самым популярным был самый сильный мальчик, — вспоминает она. — В первой смене в моем отряде среди ребят пользовался авторитетом тот самый Леша. Довольно хилый мальчик, еще и какой-то хитрый, неискренний. Зато он прошел все уровни какой-то игры! А девочкам нравился Паша — женоподобный парень с длинными крашеными волосами. Правда, он очень хорошо пел и танцевал, и был моим спасением в этой смене».

Людмила отмечает, что у многих детей нет элементарных бытовых навыков. Некоторые девочки очень неумело стирали личные вещи — оказалось, дома за них это до сих пор делают мамы. Несколько раз к Люде обращались за помощью, когда нужно было что-то пришить. В то же время эти дети, в основном, оказались неплохими психологами. Те характеристики, которые они давали взрослым и сверстникам, были грубоваты, но на редкость точны — особенно по части слабостей. Например, о директоре лагеря было сказано следующее: «Нормальная тетка, забавная. Без ума от своего лагеря. Она меня с сигаретой застукала, разоралась. Я глазки опустил, давай ей плести, как здесь классно. Качельки-клумбочки похвалил, так она чуть не расплакалась, еще и бисквитом угостила. Только прочитала лекцию о вреде курения, но пообещала, что маме ничего не скажет, если я больше не буду». Кстати, многие дети пытались тайно курить на территории лагеря, и Людмила подозревает, что им это удавалось.

Вожатую поразило, как бесцеремонно дети брались судить о том, о чем в их возрасте не следовало бы думать. Так, один мальчишка обсуждал жизнь своей матери и пришел к выводу: «Дура она. Батя ее кинул, и все мужики кидают. Потому что она на работе повернутая: всех грузит своей больницей…» А симпатичная девчушка поучала подругу: «Ты сразу не давай Кирюхе понять, что он тебе понравился. Позажигай с кем-нибудь — пусть помучается».

Таково оно – завтрашнее поколение. Законченные прагматики, умеющие извлечь выгоду из слабостей взрослых, но абсолютно беспомощные в бытовых вопросах. А зачем что-то уметь? Проще найти того, кто за тебя это сделает. Детки из сетки – в смысле, «всемирной паутины» Интернета, который стал для них вторым домом. Ведь они там учатся (не всегда тому, что нужно и полезно), развлекаются, общаются — можно сказать, живут.

Интернет учит их стремиться к красивой жизни – желательно, на дармовщину; идти по головам «лохов». И абсолютно не учит милосердию, состраданию. В пятницу я стала свидетельницей того, как двое подростков дразнили пожилого мужчину бомжеватого вида и его собаку, снимая все это на камеру мобильного телефона. При этом они переговаривались между собой — дескать, классный получится ролик, можно будет послать на конкурс. Они провоцировали мужчину на брань, оскорбляя его, а мимо шли взрослые. Одни возмущались (и таких было меньшинство), другие делали вид, что ничего не замечают, а третьи, и правда, не замечали, поглощенные своими делами. Вряд ли они задумались над тем, что сегодня дети дразнят нищего, чтобы снять «прикольное видео», а завтра с этой же целью могу избить одноклассника.

То, о чем рассказала Людмила — не ново. Но ее рассказ — еще один тревожный сигнал: мы, взрослые, стремясь воспитать своих детей отличниками, преуспевающими людьми, упустили что-то очень важное. Может быть, самое важное – человеческие чувства. Они растут умными, но это ум компьютера – холодный и расчетливый. Можно ли считать полноценным такого человека? Недавно в одной статье встретила термин: «духовные инвалиды». Не дай Бог, чтобы такое состояние души стало нормой. В таком обществе не останется места больным, старым, излишне совестливым — всем, кто в силу физических или моральных особенностей не может участвовать в битве за место под солнцем. Такое общество обречено на гибель. В завершение нашей беседы Людмила выразила робкую надежду: «Может, жизнь изменит этих детей, сделает человечнее? Ведь они, действительно, очень умные и талантливые…» Это, как раз, и опасно — что таковы самые лучшее, будущая элита. Хочется верить: то, что упущено родителями, исправит сама жизнь. Поживем — увидим…

Для газеты "Дружковка на ладонях"