Я надолго задержалась с мифом о социализации потому что он для меня реально – самый тяжелый. Не в том плане, что мне нечего сказать. Наоборот. Сказать очень есть что, и очень давно.
Тут другое. В изложении этой темы мне трудно быть беспристрастной. Я и в предыдущих темах не была такой (думаю, это все и так уже заметили), но раньше мы обсуждали вещи более частные и потому более нейтральные. Что касается вопроса о социализации, то эту тему обсуждать спокойно я просто не в состоянии. То есть мне кажется, что я пишу нейтрально и корректно – а на самом деле, выходит очень эмоционально и негативно. И наверняка многие недоумевают – откуда у меня столько пессимизма и упорства в нем. Потому что то, что я описываю со знаком «минус», как зло и беду, можно запросто воспринимать нейтрально или даже позитивно.
Да, в самом деле – в школе царит звериный произвол при полном попустительстве педагогов. Ну и что? Так закалялась сталь. Мы через это прошли – не умерли же? Значит, и наши дети пройдут, и, научившись бороться за жизнь в агрессивной среде, только станут сильнее.
Да, действительно, в школе не найти реальных человеческих отношений - одну их имитацию. Ну так если не научишься имитировать понимание, интерес, веселье, и особенно – если не научишься скрывать страх, зависть, печаль, отвращение – не добьешься успеха.
Да, конечно, в школе не учат думать, а наоборот, полируют мозги до полного их исчезновения. Ну и что? Сейчас не нужно думать самостоятельно – это совершенно лишнее качество. Для успешного выживания имеет значение – умеешь ты с умным видом пороть чушь и делать при этом компетентное лицо, а также скрывать свое мнение даже в том случае, если оно каким-то чудом все-таки есть (этому в школе учат замечательно).
При этом все эти уроки ничуть не вредят развитию талантов и способностей – потому что если талант действительно есть, он пробьется через любой асфальт, а если не пробьется – что ж, значит не талант и был. А талант, сумевший сформироваться в недружественной среде и добиться ее внимания и успеха у нее, не нуждается в обосновании и доказательстве– он очевиден и потому бесспорен. Мерилом таланта и способностей является популярность и заработок. Нет успеха и известности – следовательно, нет и таланта. Если ты такой умный и талантливый – то где твои деньги и поклонники? Следовательно, не следует развивать таланты и способности, которые не могут быть оценены обществом – раз на них нет спроса, значит ни к чему и усилия.
И что самое интересное - все это совершенно не отменяет идеалов, этики, эстетики, стремления к высокому и прекрасному. Вовсе нет. Ты можешь быть воспитанным в подобной системе представлений, иметь соответствующий склад ума и соответствующие нормы общественного поведения – и при этом в глубине души оставаться прекрасным человеком – добрым, чутким, внимательным к друзьям и близким, ценящим природу и поэзию, а может, даже верящим в Бога. Да, да! А что ж тут такого? Не Бог ли сказал – отдавай Богу Богово, а кесарю – кесарево? И потому с самим собой можно быть совершенно честным – но не следует навязывать свою честность другим. Можно быть прекрасным другом – и безразличным к или враждебным к людям, не входящим в круг твоего общения. Можно искренне любить своих домашних – и не переживать о детях Никарагуа. Можно на ролевой игре в блеском сыграть короля эльфов – но после игры в кругу переодетых в цивильное друзей, напившись как зюзя, петь похабные песни, а потом блевать в кустах. Можно ходить в церковь и верить в Бога – но совершенно не верить в то, что по Евангелию можно жить.
Ну да, а что ж тут такого? Такова человеческая природа. Мир жесток, но справедлив, в нем нет места идеалам и сантиментам. Поэтому, находясь в обществе, нужно соответствовать его законам – какими бы негуманными и механическими они не казались– а в глубине души вполне оставаться прекрасным человеком, другом, семьянином и христианином. Только – тссс! Тихо! Чтобы никто не догадался! А то ненароком можно насмешить, а то и оскорбить кого-то – вдруг этот кто-то ошибочно решит, что ты хочешь навязать ему свою глубоко частную точку зрения.
Таким образом, начиная с младшего школьного возраста формируются современные «социальные добродетели» – приспособляемость, конформизм, прагматизм, эгоизим (личный или групповой), морально-эстетический и гносеологический релятивизм. И главное – постоянная раздвоенность сознания, вечная жизнь «на два фронта». Потому что гонка на выживание за пределами школы становится только интенсивнее, и прекраснодушным идеалистам (если таковые после школы еще остались) в ней не место. Если они будут упорствовать в своих глупых заблуждениях и не сумеют приспособиться - социум отвергнет их и оттеснит на обочину жизни – теперь уже навсегда. Но конечно же, жестко поработав локтями в течение дня, нужно вечером возвращаться в круг своих друзей и близких и становиться самим собой – прекрасной души человеком, умным, компетентным и чутким.
Такова, в общих чертах, современная социализация. Мало того, многие мне сейчас скажут, что в ней нет ничего особенного, что она всегда, во все времена, была именно такой. Что во все времена социальные добродетели отличались от личных и их набор примерно таким и оставался, плюс-минус лапоть.
Вот тут-то и кроется ошибка, которая вызывает во мне всю мою тревогу и пессимизм. Дело в том, что еще совсем недавно – каких-то 100-150 лет тому назад – открыто провозглашаемая цель социализации была совсем иной (несмотря на то, что ее методы и некоторые итоги могли быть в целом похожи на современные). Целью социализации в еще совсем недавнем прошлом было приобщение человека к т.н. культурным ценностям, и воспитание в нем норм если не высокого, то хотя бы приличного поведения в обществе, в традициях хотя бы внешне уважительного отношения к себе подобным. Иной способ поведения считался предосудительным и недостойным воспитанного (т.е. социализированного) человека. Тогда еще каким-то весом обладал эпитет «порядочный», тогда был смысл у словосочетания «человек чести», тогда еще имелся остаточный ореол у слова «благородство». И школьные учителя в те времена придерживались курса на воспитание в своих учениках этих и многих других культурных и нравственных ценностей, и внимание этому аспекту социализации уделялось ничуть не меньшее, чем воспитанию мышления (гуманитарного в рамках классической гимназии, естественнонаучного или практического – в рамках реального училища). А что касается современных нам «социальных добродетелей», перечисленных выше – они также и в это время признавались полезными для продвижения по общественной лестнице – но это же скрывалось! В этом же было стыдно признаться – открыто так думать было признаком низкого, непросвещенного и порочного ума. Да, наедине с собой, да -в темноте, да-«в подполье» - можно было признаться в собственном эгоизме и мелочности – но на людях и при свете дня это было неприлично. Раздвоенность сознания окончательно сформировалась уже тогда – и потому все кончилось крахом в начале ХХ, когда мировой христианской цивилизации фактически пришел конец. Но после того, как остатки человеческой цивилизации собрались с силами, чтобы жить дальше, структура социальных ценностей полярно изменилась.
Сейчас принято говорить, что мир после Хиросимы и Холокоста уже не может быть прежним, что нельзя уже провозглашать идеалы и стремиться к их достижению – человечество в своей прошлой жизни слишком жестоко заплатило за это. Таким образом высокие идеалы стали частным делом совести каждого конкретного человека, а то и переместились в пресловутое «подполье» (всем известен медицинский факт болезненной сентиментальности палачей и извращенцев). А на их место встали ценности простые и реалистичные – живи на всю катушку и давай жить другим настолько, насколько они не мешают жить на всю катушку тебе. И главное – не заморачивайся. Все равно это тебе не поможет – как не помогло всем тем умникам и альтруистам, половина которых стала палачами, а вторая половина – их жертвами.
В результате получился социум – химера, социум-фантом. Потому что главная цель всякого сложного социума, «общего блага» вступивших в договор людей – есть защита, сохранение и воспроизведение культурных ценностей, духовных и материальных – ценностей, которые этой группе людей близки и дороги больше, чем собственное благополучие и выживание. Социум всегда, где он складывался как таковой – то есть как культурная форма общежития людей – создавался с целью фиксации и воспроизведения неких надличностных общегрупповых идеалов и ценностей, которые и делали неповторимым историческую физиономию этого сообщества. Именно приверженность этим «вечным» или «идеальным» ценностям создала все известные культурные народы – от шумеров до американцев.
Цели простого выживания и воспроизведения популяции были присущи только самым архаичным человеческим социальным образованиям общинно-племенного типа. И… нашему современному социуму. Это парадокс, т.к. сложный социум с развитыми социальными институтами, оставшимися рудиментами от прежних «традиционных» времен, впервые в истории больше не ставит перед собой в качестве своей главной цели и ценности производство и воспроизводство культурных идеалов. Культура для современного социума всегда вторична, так же как и нравственность – во главу угла ставится только выживание как отдельно взятой особи, так и популяции в целом. Вопрос выживания стоит глобально. Нет ни одной группы, которая не находилась бы под ударом. Разнообразные опасности – от природных катаклизмов до ядерного конфликта, окружают человечество со всех сторон. Эта ситуация все более и более дегуманизирует социум – потому что именно культурное поведение, умение и способность жить особым, культурным образом, и делает человека в полном смысле слова человеком. Вне культурного поведения человек постепенно расчеловечивается, приобретая все более отчетливые черты говорящего животного, имеющего некоторые рудименты социального поведения.
В этом смысле ускоряющийся технический прогресс, эволюция орудий и механизмов происходит на фоне все более ощутимой инволюцией культурных и социальных форм человеческой жизни. Что касается современной школы, то именно этот общественный институт и является катализатором этой всепобеждающей инволюции. Потому что обязательное школьное образование, вырывающее все новые поколения детей из лона семьи, на целое десятилетие погружает каждое из них в особый квази-социум, отличительной особенностью которого является минимальное влияние со стороны взрослых и максимальное влияние со стороны сверстников. Как я уже показывала, воспитательным воздействием со стороны учителей можно смело пренебречь, это уже не воспитатели, а обучающие автоматы ; в то время как воспитательное воздействие со стороны семьи разрушается и ограничивается школой. Дети, на входе в школу имеющие на себе отпечаток семейного воспитания и семейных традиций, на выходе из школы уже мало отличаются друг от друга и имеют однородные ценности, свойственные этому и только этому поколению подростков. Следующее за ним поколениебудет совершенно другим. При этом между поколениями выпускников одной школы нет никакой преемственности – а между несколькими поколениями ее нет тем более. Школа разделяет между собой членов семей, пролагая между ними непреодолимый барьер т.н. «переходного возраста», ни в одном другом культурно-историческом периоде не наблюдавшемся. «Переходный возраст», по сути, является возрастом, в котором подростки окончательно порывают с семейными ценностями и традициями и меняют их на ценности и традиции «своего поколения». И как бы радикальны, или, наоборот, прагматичны не были эти ценности и традиции в период максимального социального расцвета данного поколения, пройдет не более чем 10 лет – и все они покажутся смешными и непрактичными для следующей волны «молодой шпаны». А постаревшие на 10 лет вчерашние подростки почувствуют себя потерявшими контроль и ориентацию в пространстве – потому что никто не научил их быть взрослыми, не объяснил, что это такое. Поэтому физический возраст современных людей сплошь и рядом не соответствует их психологическому возрасту. Большинство современных 35-40 летних людей – это просто постаревшие пубертатные подростки, частично седовласые и помятые жизнью, но так и не постигшие науки взросления. У многих из них есть дети, которые усвоят от них еще меньше культурных ценностей, чем они когда-то усвоили от своих родителей – затем эти дети будут пропущены через 11 лет школьной формации – и цикл культурной инволюции будет замкнут в производстве следующего поколения детей. И самое страшное, что в рамках актуального социума остановить этот процесс невозможно. Спираль инволюции так и будет раскручиваться в обратную сторону до своего предела, который вряд ли описан сейчас в даже самых мрачных футурологических антиутопиях.
Именно это и заставило меня пойти на радикальную меру – перевод ребенка на обучение в семье и на следующий радикальный шаг – на вынесение этой темы на общественное обсуждение. Потому что сейчас, пока мы еще в состоянии понимать, что происходит, пока мы еще можем, пусть и с огромным трудом, связать разорванную нить преемственности поколений и собрать из осколков новую культуру, только и делающую человека человеком, у нас еще есть шанс. Возможно, у следующего поколения этого понимания уже может не быть. Чтобы у человека оставался хотя бы минимальный шанс остаться человеком, нужно найти охотников рискнуть своим выживанием ради того самого общего блага, которое и формирует подлинный социум. И если таких найдется какое-то не исчезающее малое количество, то, быть может, именно в условиях домашнего обучения можно будет найти формы и методы передачи традиции производства и воспроизводства культуры. Другой возможности лично я на настоящий момент не вижу.
