Муж в середине лета предложил поехать в августе на Кольский полуостров. Сказал, что в походе очень здорово, что свежепойманная рыба необыкновенно вкусна, что в палатке очень уютно, что посидеть вечером у костра с кружкой чая весьма романтично, что комары тут же разбегаются, едва только разведешь костер, и что там потрясающе красиво. И я поехала...

Хорошо, что я попросила купить целиком купе, чтобы ехать без соседей. Из-за долгого пребывания с мамой в больничных палатах я стала ненавидеть
попутчиков, случайных соседей - в общем, всё в этом роде. Вот, например, недавно ехала от ВДНХ на загородном автобусе в Пушкино: синенькие занавесочки, приятные плюшевые сиденья, я откинула спинку - лежу, отдыхаю. Рядом со мной парень начал слушать музыку из мобилы (без наушников !!!). Я терпела до Тарасовки, потом терпение лопнуло, и я как заору: "Какого хрена я должна слушать твою дерьмовую музыку?!?" В автобусе аж все подпрыгнули, а парень тут же выключил, решив, наверное, что я из группы риска и социально опасна.

Свекор, узнав о покупке целого купе, очень удивился, но не возражал, а муж не возражал тем более - он вообще любит уединение и тишину. Еще они
планировали 100 кг груза и катамаран везти на трамвае - ну ненормальные. Я воспротивилась и убедила заказать Вольво-универсал. Прислали не Вольво, а Ладу, но мы все равно поместились. Когда мы приехали на вокзал, там было видимо-невидимо нечесаных и немытых туристов всех возрастов с гитарами и бутылками спиртного. К счастью, вся эта косматая и небритая публика ринулась в плацкарт, а мы пошли в купейный вагон, вызвав бурную реакцию среди пассажиров, мол, где это видано, чтобы туристы в купе ездили. Но муж огрызнулся, и пассажиры замолчали.

Ехать было трудно, потому что в нашем купе РАБОТАЛО радио, и у нас не было никакой возможности выключить запись концерта Газманова, которым
нас пытали двое суток с 10 утра до 8 вечера на полную громкость. Наши соседи даже ходили к проводникам, чтобы те помогли оборвать провода, по проводники разводили руками: дескать, это не они музыку включают, а где-то на пульте в другом вагоне, а портить имущество нельзя. Посреди этой музыкальной пытки я утешилась видами из окна на Карелию - фантастические, "нездешние" ландшафты, они гипнотизируют, от них невозможно оторвать взгляда, часами... Муж даже забеспокоился: ты чего молчишь - тебе плохо? С трудом выйдя из медитативного состояния, в которое меня погрузил вид из окна, я произнесла банальное: "Господи, как красиво!" Доехали до Кандалакши, в Кандалакше нас ждала "Волга" с прицепом. Заказать машину заранее - была моя идея, убедила их с трудом, а они хотели в 5 утра, в воскресенье, бегать по городу со стопудовыми рюкзаками в поисках попутной машины!!! Ну точно ненормальные!!

Проехали 250 км до села Варзуга (на реке Варзуга). Это такая глушь, что там даже мобильной связи нет. На Варзуге я узнала, что такое "много комаров" - они садились плотным ковром в три слоя на одежду и даже где-то на правом плече моей брезентовой робы нашли слабое место и всем комариным коллективом больно кусались с интервалом в несколько мгновений! Мошкара тоже находила лазейки даже в накомарнике и кусала шею, запястья, щиколотки и вдоль талии - даже не кусала, а ВЫГРЫЗАЛА кусок плоти (у меня на теле до сих пор темные пятна). Репелленты помогали не 3 чала, а всего 40 минут, и были очень вонючие. Когда мы развели костер, комары отбежали на расстояние в 50 см (сантиметров, а не метров!!), а на остальной территории носились ТУЧАМИ. Мы полдня перепаковывали рюкзаки в непромокаемые мешки, надували и собирали катамаран. На нас всё время налетали 10-минутные ливни "стеной", от которых мы едва успевали спрятаться. Устали... Очень. Там же я потеряла спецшампунь от Шеринг Плау (вот радости будет аборигенам!), и пришлось в дальнейшем мыть волосы мылом, что было очень неудобно.

Наконец, поплыли. Глубоководная часть реки быстро кончилась, начались перекаты, иногда даже небольшие пороги. Наш груженый катамаран то и дело
садился на подводные камни, приходилось слезать с него, толкать эту НЕПОДЪЕМНУЮ тушу и на ходу запрыгивать обратно. Сидеть на катамаране неудобно - затекают ноги и спина. Поэтому, когда мы причалили к одному из островков в поисках ночлега, я просто выпала из катамарана прямо в воду, не справившись со своими отсиженными ногами, и намокла до трусов. Было так обидно!!! Там ведь толком сушиться негде и некогда. Остров не подошел (кстати, видели на нем оленя), поплыли дальше, уже село солнце, а берега все круче и круче. Наконец, решили забраться-таки на высокий берег и заночевать там. Мы перетаскивали более 100 кг пожитков и катамаран на 15-метровую высоту!!!! Можете себе представить это зрелище! Эта была наша лучшая цирковая программа! С высокого берега открывался прекрасный вид на закат и реку, но у меня не было сил любоваться, и тот факт, что вокруг действительно потрясающе красиво, я воспринимала каким-то краешком сознания, как бы абстрактно, а весь мозг был занят одной мыслью: "Пережить бы всё это и остаться в живых!"

Муж на берегу ставил палатки, свекор варил ужин, а я пыталась сушиться. Переодеться и остаться непокусанной можно было только стоя в плотных
клубах дыма. Дым разъедал глаза так жестоко, что казалось - они сейчас просто ИСПАРЯТСЯ с лица!! Наконец, первая в жизни ночевка в палатке. Палатка - это такое маленькое помещение, в котором тесно даже 2 человекам, хотя палатка почему-то считается 4-местной. В ней спишь, как в склепе - без окон и дверей, под низким сводом, на территории размером с могилку. Со временем к ощущению склепа прибавился ядреный запах пота и еще чего-то тухло-плесневелого. Отдельное слово о спальнике. Я думала, что спальник - это такая мягкая перинка, как матрасик. На самом деле я спала всё равно что на голой - не совсем ровной - земле (а где найдешь идеально ровную поверхность?), и к концу похода спина была уже "никакая"! Кроме того, я привыкла спать поджав одну ногу под себя. В спальнике это невозможно - только "по струнке", поэтому я мучилась ужасно! Это еще не всё. Спальник совершенно не пропускает воздух, за счет чего в нем очень тепло, даже жарко, - вследствие чего уже через несколько дней спальник так, извиняюсь, вонял, что перебивал все остальные ядреные запахи вокруг нас. Я пробовала расстегивать молнию, но тут же замерзала, так как по ночам было очень холодно.

На следующий день мы добрались до устья Варзуги, посмотрели на Белое море и село Кузомень (в котором тоже нет мобильной связи!!) и свернули в речку Кица. В устье с моря был такой ветродуй, что я замерзла как цуцык и громко стучала зубами от холода - даже в свитере, плотной куртке и специальной походной "непродувашке". Мне было очень хреново. В Кице глубокая вода быстро кончилась, мотор и весла стали бесполезны, и мужу пришлось привязать катамаран длинной веревкой и по-бурлацки тащить его вверх по течению. На Кице - почти сплошные перекаты и множество порогов, часть из которых имеет даже географические названия. Днем было невыносимо жарко, по-летнему! Пот РУЧЬЯМИ (это не метафора!) стекал по лицу и телу, ноги парились в болотных резиновых сапогах. Снять всё это невозможно: брезентовая роба и накомарник - единственная защита от комаров, а сапоги нужны были, чтобы идти вдоль реки по воде за мужем, потому что, во-первых, прямо от края воды начинался совершенно непролазный кустарник, а во-вторых, мужу надо было время от времени помогать стаскивать катамаран с подводных камней.

На второй ночевке я попыталась помыться и помыть голову. Стоя в клубах дыма двух костров (комары!!) и основательно прокоптившись, как рыба
холодного копчения, я кое-как размазала по себе грязь (типа помылась), попутно испачкавшись сажей от котелков с горячей водой, и худо-бедно вымыла волосы. Мокрые волосы впитали запах гари, и этот жуткий запах я смогла отмыть только дома лишь с 5-й помывки. Свекор поймал щуку, окуня, семгу, хариуса (если я правильно запомнила названия рыб). Щуку и окуня пожарили, семгу засолили, хариуса запекли на рожне. Это было ужасным разочарованием: щука ничем таким особенным не отличалась от магазинской рыбы, приготовленной дома (свекровь, кстати, очень вкусно делает морского языка, купленного в соседнем "Перекрестке"), от хариуса я от обиды даже отказалась. И магазинская семга впоследствии оказалась вкуснее, чем походная вопреки обещаниям мужа. Чаепитие у костра я не нашла вполне романтическим: возишься с прокопчеными кастрюльками, пачкаешь сажей руки, ногти, обжигаешься; пить из эмалированной кружки горячо, сама кружка не очень-то отмывается в походных условиях, и пить из грязной посуды просто неприятно. Где тут романтика - не поняла. Вечером в палатке я горько плакала и просилась домой. Муж был в отчаянии: папа - как заядлый походник - стремился всё дальше и дальше, а мне уже на вторые сутки казалось, что я тут уже месяц (я НЕ ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ: у меня действительно было такое внутреннее ощущение!!).

Перед третьей ночевкой можно было точно сойти с ума. У нас по пути было
три порога - "Красный", "Рахман", "Кривой". Мужу было особенно
тяжело тащить катамаран и всем нам пробираться вдоль берега - из-за
обилия огромных и даже гигантских камней и неожиданных ям. Особенно измотал порог
"Кривой". Он всё время изгибался и давал надежду, что там, за поворотом
уже начнется более-менее спокойная вода. Когда мы из последних сил
добирались до поворота, то видели еще один поворот, и всё это было одним
сплошным порогом, по которому было очень трудно подниматься.

Когда мы положив язык на плечо выбрались к вечеру из порога и нашли
можжевеловый островок для ночевки, я спросила у них, зачем они, в свой
СОБСТВЕННЫЙ отпуск, за свои СОБСТВЕННЫЕ две штуки баксов так мордуются,
они как-то странно напряглись, не нашлись, что ответить, и пообещали
объяснить в Москве. В очередной раз мы все перетаскали с катамарана на
стоянку (меня очень доставало это постоянное
привязывание-отвязывание-перетаскивание барахла), поставили палатки,
поели (я - в полуобморочном состоянии), умылись, рухнули спать. На
третьи сутки у меня было ощущение, что это - кошмарный сон, бесконечный,
липкий, вязкий, из которого никогда не выбраться. Я пыталась объяснить
себе, что это всего лишь третьи сутки, но мозг не понимал этого, ему
казалось, что это уже очень-очень-очень давно. "Наверное, вот так же
плохо каким-нибудь беженцам", - подумала я: живешь под открытым небом,
куда-то переходишь-переезжаешь, готовить еду неудобно, мыть посуду
неудобно, стирать-сушить неудобно, туалета нет, ванны нет, кровати нет,
будущего нет - НИЧЕГО НЕТ! На следующее утро я попыталась объявить
голодовку - против нечеловеческих условий содержания. Свекор подумал,
что я шучу. Но муж интуитивно догадался, что - нет. И бросился меня
уговаривать. И мы опять побрели...

На очередном перекате я, помогая мужу столкнуть катамаран с камня,
подскользнулась на подводных камнях, упала в воду, шарахнулась об
каменное дно так, что потом на боку долго держался огромный синяк. Опять
вымокла до трусов. На берегу переоделась в сухое и пошла берегом через
непролазный кустарник по сильно наклонному берегу. Пробираться сквозь
кусты и по наклонке было очень трудно. Естественно, в таких условиях я
подвернула ногу. Было больно так, что подумали - это перелом. Нога,
кстати, потом стала синяя от пятки до колена и распухла. Муж
перебинтовал меня, я смогла идти. Он забрался со мной на самый верх
уклона, утверждая, что вдоль рек всегда есть дорожка. Дорожка
действительно была (какое-то время). По ней давно никто не ходил,
поэтому прямо на дорожке росли белые. Я срезала самые красивые и немного
утешилась. Все было покрыто черникой - сколько видели глаза. Ковер из
черники. А есть невозможно: от пальцев противно пахнет репеллентом,
когда кладешь ягоды в рот. И приподнимая накомарник, я впускала внутрь
комаров и даже нечаянно съедала вместе с ягодами. Никакого удовольствия.

Я шла по дорожке, перекликаясь с мужчинами. Берег становился все круче и
выше, река - все дальше. Потом дорожка уперлась в мягкий мох. Я пошла
дальше и попала в болотце, намочила последнюю сухую обувь, испугалась: а
вдруг трясина? Замирая от страха, пересекла болотце. Мох кончился,
началась дорожка, немного подтопленная - поэтому на ней хорошо были
видны отпечатки здоровенных копыт (кабанов? оленей?). Ну невозможно
страшно!!!! Я прошла еще немного, но дорожка начала уходить в лес,
огибая бесконечные овраги. Река блестела между деревьями уже совсем
далеко. Я позвала мужа, не получила ответа. Я кричала, кричала, никто
не отзывался. Я испугалась, бросила грибы, пошла обратно, кричала все
громче. Последний раз крикнула так, что потом болела трахея. МУж тоже
что-то крикнул. Я не знала, как спуститься вниз: берег был очень крутой,
почти отвесный, - тут не только ногу, а шею свернешь. Я села на задницу и,
притормаживая ногами и руками, по мху поехала вниз. Извазюкалась вся в
чернике, но до речки доехала. Ко мне по камням, спотыкаясь, бежал муж.
Он после моего страшного крика подумал, что со мной случилось что-нибудь
непоправимое (например, задрал медведь). Его потом колотило весь день, и
дрожали руки.

В тот же день мы добрались до внушительных размеров озера Питиримец,
пересекли его на моторе, уткнулись в песчаный пляж, на который
выкатывались прямо-таки морские волны, да еще с песчинками кварца,
блестевшими в лучах солнца как настоящее золото! Из-за ветра на берегу
не было комаров. Пекло солнце. Ну чем тебе не летний отдых! А у меня
ведь и купальник было припасен (наравне с теплыми куртками и свитерами).
Так ведь нет! Мы не на отдыхе, мы в походе, блин. Надо было быстрее, жертвуя
обеденным временем, пройти 400-метровый волок через высоченный холм в ту
же речку Кицу, чтобы срезать петлю с порогами. Опять перетаскивать
барахло!! Это: три рюкзака с личными вещами на все случаи жизни, две
палатки, три спальника, три спальных коврика, мешок с едой, мешок с
инструментом для ремонта и управления катамараном, посуда, аптека,
удочки, ружье с патронами, мотор "Сузуки", канистра с бензином, куча еще
всего необходимого + сам катамаран.

Перетащили, поплыли. Почти сразу вошли в гигантское озеро Кицкое. На
озере ветер такой силы, что о существовании комаров вообще забываешь.
Волны - как на море! Красивые берега - слева песчаные, справа -
каменистные. Тепло! Ни души! Купайся, отдыхай! Тем более что мы очень
устали и надо было уже становиться лагерем и хотя бы к вечеру поесть.
Так нет! Проплыли вдоль берега и вошли снова в речку Кица (еще выше по
течению) и пошли от озера выше. Зачем?!? Папе, видите ли, неинтересно
отдыхать на пляже. Ему нужно доплыть до какого-то геологического разлома
редкостной красоты, который он видел когда-то в молодости и который захотел вновь посетить,
вспомнить былое. Скажите пожалуйста!! Глубоководная река кончилась
через 30 минут, тащить катамаран по перекату уже не было сил (потому что
мы и без того даже в глубокой воде налетали на песчаную или каменистую
отмель, срывали мотор, который приходилось прямо там на воде чинить).
Вот у первого же переката и встали на ночь.

Утром я принципиально не вылезала из палатки, пока они разводили костры,
гоняли дымом комаров, готовили завтрак, - настолько мне всё ОБРЫДЛО.
Позвали меня в лес искать разлом. "А пошли вы!" - подумала я. "Вот ещё!"
- сказала вслух. И осталась на стоянке - одна... на берегу реки...
посреди Кольского полуострова.... Решила немного прибраться в мешках,
особенно в мешке с едой. Развела в четырех углах костры - только так
можно было хоть как-то повлиять на комаров. Разобрала вещи, все
аккуратно сложила. Достала розовую пижамку, спустилась к реке, на
перекате спокойно помылась и помыла голову. Поднявшийся ветер сдул всех
комаров. Села в пижамке у костра, поела холодную кашу, заварила чай,
поела из заначки праздничной колбасы и конфет. Начала варить гороховый суп на обед.
Кругом была тишина, только деревья сильнокачались и шумели листвой,
журчал перекат, по голубому небу плыли облака.
Вот так же, с душой, можно было бы отдохнуть на любой
подмосковной речке, а не переться к черту на рога!

Пришли мужчины. Разлом не нашли. Проверили по карте - он значительно
выше. Муж, видимо, в лесу сделал папе строгое предупреждение, и папа
уже не требовал идти дальше. Папе было неинтересно возвращаться на
озеро, он хотел остаться на этой подмосковной речке. Я возмутилась: в
кои веки выбралась на море, а мне даже искупаться не дали!!!! Решено
было спускаться вниз. Тот самый ветер, который сдул комаров, становился
все сильнее и на подходе к озеру превратился в шквалистый. Небо над
озером затянуло зловещими тучами. Я понадеялась, что это не портится
погода, а просто вечереет. Мы осторожно жались к берегу, чтобы волнами
не перевернуло катамаран (жуть-жуть-жуть!), доплыли до места, которое я
еще раньше присмотрела, и не зря: там уже была чья-то стоянка, но уже
заросла вся травой. Ветер был почти ураганный, стало совсем холодно.
Кое-как приготовили ужин, даже собрали морошку и голубику и сварили
компот, пожарили белых грибов, легли спать. В палатке было совсем
страшно: внутри палатки казалось, что там, на озере, гуляет смерч.

Утром проснулась и чуть не расплакалась: лето кончилось и купальный
сезон - тоже. От досады и обиды натянула купальник и залезла в ЛЕДЯНУЮ
воду (как она так за ночь остыла?!?). Как я не простудилась - я не знаю.
Поплыли обратно. Опять видели оленя. Вниз плыть было чуть-чуть легче, но
не намного. То сидишь, скрючившись, на катамаране и до боли в сердце
гребешь, силясь обойти камни, то залезаешь по самую кромку сапог в воду
- сталкивать груз с очередного камня. Папе я не разрешала грести: он
так тяжело дышал, было видно, что ему уже трудно грести в его 60.

Заночевали на том же можжевеловом островке, где я объявляла голодовку.
На следующий вечер добрались опять до устья Варзуги и села Кузомень.
Папа хотел идти в открытое море. "Мне страшно", - возмутилась я. На
озере-то страху натерпелась!!! Требовала, чтобы прямо завтра отправиться
на тот берег в село искать машину до Кандалакши. А они ведь хотели либо
подняться обратно по Варзуге, либо морем куда-то дойти. А это еще
несколько дней. Но я уже была готова подавать на развод!! Решили завтра
утром искать машину. Поиск машины, к сожалению, пришлось доверить папе.
Думаю, именно поэтому мы уехали из устья только через два дня. Мне
пришлось пережить еще три ночевки посреди циклона, который нас накрыл
почти на все это время. Шел мелкий холодный дождь, стих ветер и налетела
мошкара, которой дождь совсем не мешал. Там же я порезалась охотничьим
ножом. Глубоко. Ревела на всё Белое море. Муж утешал и бинтовал. А
свекор даже из палатки не вышел, спросить, что случилось. Только потом
презрительно: "Что вы тут так орали, Оля?" Я возмутилась: "Сразу видно
доброго, отзывчивого человека!" Потом спросила: "Как только с Вами жена
столько прожила?!?". "Вот приедем в Москву, спросим", - предложил он.
"Просто у нее терпение колоссальное. Вот у сына (моего мужа) ее характер: он
терпеливый, добрый, отзывчивый", - ответила я, непрозрачно намекая, что
продолжение фразы было бы: "... в отличие от Вас". Свекор не дурак, все
прекрасно понял. Но его ничем не проймешь.

В устье большой проблемой была пресная вода: из-за беломорских
приливов-отливов речная вода смешивалась с морской, отчего вкус у еды
был просто тошнотно-блевотный (извиняюсь за натурализм). К ночи по
горизонту заходили на нас темные грозовые тучи, где-то далеко гремел то
ли гром, то ли взрывы, - а мы-то стоим практически на ровном месте (выше
нас только хлипкие сосенки и небольшие песчаные холмы... Но гроза до нас
так и не дошла. В гости к нам прибегал красивый типично северный песик:
пушистый, с доброй мордой и хвостом-колечком. Откуда он взялся -
неизвестно: на нашей стороне реки не было никакого жилья, только на
другом берегу - маленькое село Кузомень. Песик погостил денек, пообедал,
погулял с нами по песчаным дюнам во время фотосессии и убежал куда-то
домой. Смешно.

В день отъезда опустился такой густой туман, что, когда мы отплыли от
берега, мы оказались будто бы вне времени и пространства: берегов нет,
неба нет, только черная вода. Страшно... Ой, девочки, переплыли на тот
берег, сели в "буханку", 300 км ехали до Кандалакши. Купили билеты - я
попросила выкупить целое купе. А в Бологом как назло теракт, расписание
сбилось. Наш поезд опоздал на 8 часов. Мы ночью сидели на вокзале, где
нет туалета!! Туалет был через дорогу, в нем не было ни света ни воды.
Нас окружали те же толпы ужасного турья, что и на вокзале в Москве:
сомнительной внешности мужчины и шалавного вида женщины. Кругом были
слышны дикие выкрики некультурной московской публики. Мы тоже купили
водки и соленых огурцов и квасили, но по-тихому, без дебоша. В 5 утра
меня, как самую трезвую, послали в кассы узнать, где поезд. "Он в 4.40
был в Апатитах", - радостно сообщила кассир. Я передала новость папе. "И
что?" - мрачно спросил он. - "Где поезд? Исчез с радаров?" Настроение у
него было плохое: мы сократили маршрут из-за меня.

6 утра... В поезд мы сели грязные, потные, с каким-то тухлым плесневелым
душком и запахом гари. Сажа с рук не отмывалась, из-под ногтей грязь не
выскребывалась. В Москве я так и не дождалась ответа, зачем им всё это надо.
Я для себя решила, что людям просто не хватает жизненных трудностей. Когда я
жила с мамой в разных больницах, я спала в холодном коридоре на каталке (на
которой днем делали клизмы лежачим больным, фу!), над головой противно
щелкала неисправная лампа, в сестринской "гудели" отдохнувшие дома
медсестры; вставала рано даже в выходные (уколы!), всю ночь вскакивала к
маме - посмотреть, как она; весь день - не присесть: маму помыть,
переодеть, покормить, вымыть посуду, постирать-посушить, даже прибраться
в палате, так как нянечек не хватает, сбегать к врачу, в аптеку, в
магазин; кое-как сама мылась в раковине; ходила полуголодная и вся
прокуренная (мужское отделение курило нещадно); нас с мамой доставали
беспардонные хамоватые соседки по палате... Но мы всё это терпели,
потому что так сложились наши обстоятельства, которые НАДО было молча
потерпеть... А тут люди в свой единственный отпуск, за свои кровные -
добровольно обрекают себя на лишения... Добро бы христианские подвижники
были бы какие-нибудь или буддийские философы, а то ведь ПРОСТО ТУРИСТЫ...